Вэкфильдский священник.
XI. Семейство все еще старается поддержать свое достоинство.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Вэкфильдский священник. XI. Семейство все еще старается поддержать свое достоинство. (старая орфография)

XI.
Семейство все еще старается поддержать свое достоинство.

На другой день приходился канун Михайлова дня и все мы были приглашены к соседу Флемборо щелкать орехи и играть в фанты. Недавнее приключение немного посбило у нас спеси, иначе, вероятно, мы бы не приняли приглашения; как бы то ни было, на сей раз мы соблаговолили повеселиться. Жареный гусь и оладьи у соседа удались как нельзя лучше, да и брага была превосходная, что должна была признать даже и моя жена, великий знаток по этой части. Наименее удачны были анекдоты, которые он нам рассказывал: они были очень длинны, очень скучны, постоянно вертелись около его собственной особы, да, вдобавок, мы уже слышали их раз по десяти и всякий раз смеялись. Однакож, так и быть, еще раз послушали, и опять посмеялись.

Мистер Борчель был тут же; он очень любил всякия невинные забавы и потому затеял игру в жмурки. В эту игру втянули и жену мою, и я с удовольствием убедился, что она еще не очень стара. Тем временем мы с соседом сидели и любовались на них, хохотали при каждом удобном случае и припоминали, как мы сами были ловки в молодости. За жмурками последовали пятнашки, потом "вопросы и ответы", и наконец настало время "ловить башмак". Так как может быть не все знакомы с этой первобытной забавой, не лишнее будет упомянуть, что для этой игры все общество садится в кружок на полу, оставляя посреди круга одного человека, который и должен "ловить башмак", пропускаемый взад и вперед под коленками присутствующих, на подобие того, как ткачи пропускают челнок. Так как стоящая посредине особа (положим, девица) не может единовременно стоять лицом во все стороны, то вся прелесть игры состоит в том, чтобы успеть шлепать ее башмаком именно в тот момент, когда она повернется спиной. И вот, в ту самую минуту, как моя старшая дочь, стоя в кругу, разгоревшись как маков цвет, запыхавшись от многочисленных ударов башмаком и искренно, увлекаясь игрою, кричала во весь голос, чтобы "чур не плутовали", - о ужас, и позор!-- в комнату вдруг входят наши знатные лондонския знакомые, сама лэди Блерней и мисс Каролина-Вильгельмина-Амелия Скэгс! Никакое перо не в силах описать нашего унижения и потому я отказываюсь изобразить его. Боже! Такия важные и тонкия особы застали нас в таких вульгарных позах! Да чего же и ожидать от такого неотесанного чурбана, как наш сосед Флемборо. Ведь это он затеял ловить башмак. Мы были поражены как громом и долго не могли придти в себя.

Гости побывали у нас в доме, и узнав, что мы отозваны, пришли за нами сюда, так как очень встревожились, почему мы не были вчера в церкви? Оливия взялась "все объяснить", но сделала это довольно неловко, сказав просто: "мы упали с лошадей". При этом известии дамы всполошились, но, узнав, что никто из семейства не ушибся, страшно обрадовались; когда им сказали, что мы от испуга чуть не умерли, оне снова обезпокоились, однако, слыша, что мы ночь провели хорошо, возрадовались снова. Словом, ничто не могло сравниться с их благосклонностью к нашим дочерям: в прошлый раз оне были ласковы, а теперь просто пламенны. Оне выражали страстное желание познакомиться с нами поближе. Лэди Блерней выказывала особую привязанность к Оливии, а мисс Каролина-Вильгельмина-Амелия Скэгс (мне нравится назвать ее во всю длину) больше льнула к её сестре. Впрочем, весь разговор оне выносили на своих плечах, и мои девочки сидели молча и только восхищались их тонким обращением. Но так как всякий читатель, как бы он ни был нищ и убог, любит встречать в книгах великосветския беседы с чертами из жизни лордов, знатных дам и кавалеров ордена Подвязки, то я и позволю себе занести на эти страницы заключительную часть беседы:

- Я только одно могу сказать об этом, сказала мисс Скэгс, - может быть это правда, а может быть и неправда; но в одном могу уверить вас: все до одного человека были в изумлении. Его сиятельство покраснел, потом побледнел, графиня упала в обморок, но сэр Томкин выхватил шпагу и поклялся, что останется предан ей до последней капли крови.

"-- Ну, признаюсь, возразила супруга пэра, - герцогиня ни слова не говорила мне об этом, а уж у её светлости от меня секретов не бывает. Могу только засвидетельствовать несомненный факт, что на другое утро герцог три раза кричал своему камердинеру: "Джерниган, Джерниган, Джерниган, принеси мне мои подвязки!"

Но наперед следует упомянуть о чрезвычайно невежливом поведении мистера Борчеля, который, сев лицом к печке, а к дамам спиною, при окончании каждой их фразы, громко фыркал, что не только всех нас возмущало, но до некоторой степени обдавало как бы холодной водой возвышенную дамскую беседу.

- И, кроме того, милая Скэгс, продолжала сановница, - мне помнится, что об этом вовсе неупомянуто в стихотворении, написанном по этому случаю доктором Бердоком.

- Фу! (со стороны мистера Борчеля).

эти стихи?

- Фу!

- Милое создание! воскликнула лэди Блерней, - неужели вы воображаете, что я эти вещи ношу с собою? Я согласна, что оне прелестны, и могу, как вы знаете, считаться порядочным судьей в этих делах; по крайней мере, знаю, что мне нравится. И вообще я всегда восхищаюсь этими милыми безделками доктора Бердока, и нахожу, что кроме их, и еще, конечно, того, что выходит из-под пера нашей милой графини, в Гановер-Сквэре, совсем нечего читать нынче: все остальное так пошло, так низко; не носит отпечатка высшого общества, знаете...

- Фу!

- Однакож из этого разряда сочинений вы должны исключить свои собственные произведения, прервала ее мисс Скэгс:-- те, что печатались в "Дамском Сборнике"; тут уж, надеюсь, ничего низкого и пошлого не встретишь? Но может быть из этого источника нам уж не на что более надеяться?

- Фу!

- Ах, душа моя! возразила сановница, - вам известно, что моя чтица и компаньонка покинула меня, чтобы выйти замуж за капитана Роча; а мои бедные глаза в таком состоянии, что нечего и думать писать самой. С некоторого времени я ищу другую. Но далеко не легко найти подходящую особу, потому что за тридцать фунтов стерлингов в год где же найдешь благовоспитанную девушку хорошей фамилии, которая умела бы читать, писать и прилично держать себя в обществе! Ведь не могу же я держать при себе первую попавшуюся, из числа наших городских девчонок.

- Фу!

- О, это я знаю по собственному опыту! воскликнула мисс Скэгс: - в последние шесть месяцев я переменила уже трех компаньонок; из них первая наотрез отказалась от кое-какой простой работы по одному часу в день; вторая нашла, что двадцать пять гиней в год для нея слишком ничтожное жалованье; а третью я сама прогнала, подозревая у ней шашни с капелланом. Добродетель, моя дорогая лэди Блерней, добродетель для меня всего дороже. А где же ее найдешь?

- Фу!

и пять шиллингов британскою монетою, которые, так сказать даром пропадают где-то, а можно бы прибрать их к рукам и заставить послужить в пользу нашего семейства. С минуту жена посмотрела мне в глаза, стараясь уловить на моем лице знак одобрения; я же, по правде сказать, и сам находил, что для наших дочерей подобные места были бы вполне подходящими. К тому же, если правда, что сквайр питает серьезную привязанность к старшей девочке, это как раз проложило бы ей путь к занятию видного положения в свете. Поэтому моя жена подумала, что грех было бы упустить такой благоприятный случай из-за недостатка смелости и решилась постоять за свое семейство.

можно лучше. Так позвольте вам сказать, что обе мои дочери получили очень порядочное образование и хорошо воспитаны, то-есть, по крайней мере, по здешнему месту мы не хуже других. Оне умеют читать, писать, подводить счеты; искусно работают иголкой, в строчку, крестиком и гладью, и разумеют всякие простые швы; могут штопать, гладить и плоить оборки; смыслят кое-что в музыке, шьют и кроят нижнее белье, вышивают по тюлю; старшая вырезывает украшения из бумаги, а меньшая очень мило предсказывает будущее, гадая на картах...

- Фу!

Когда она кончила свою красноречивую рацею, обе дамы несколько минут молча переглядывались между собою с важным и нерешительным видом. Наконец мисс Каролина-Вильгельмина-Амелия Скэгс изволила отозваться, что, судя по всему, что она могла заметить в течение столь кратковременного знакомства, обе девицы годятся на такия места.

- Но сами сознайтесь, сударыня, продолжала она, обращаясь к моей супруге, - что нельзя решать такие вопросы, не изучив предварительно характеров и не узнав друг друга досконально. Я этим вовсе не хочу сказать, что питаю какие либо сомнения относительно скромности, благовоспитанности и добродетели ваших барышен. Но на все есть известная манера, сударыня, и соблюдать формы необходимо!

- Фу!

Жена моя разсыпалась в похвалах её предусмотрительности, заметив мимоходом, что она и сама такая же, никому пальца в рот не положит, как говорится. Но просила осведомиться у соседей насчет нашей репутации. Однако, супруга пэра нашла, что этого не нужно, и заявила, что для нея достаточною гарантией послужит рекомендация её кузена Торнчиля, на которого мы и возложили теперь все наши надежды.