| Автор: | Байрон Д. Г., год: 1823 |
| Категория: | Поэма |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Жуан. Песнь первая (старая орфография)
ПЕСНЬ ПЕРВАЯ.
I.
Героя я ищу... не странно-ль это,
Когда у нас что месяц, то герой!..
Кому кадит и сборник, и газета;
Затем, увы! является другой,
Чтоб доказать непостоянство света;
В таких я не нуждаюсь; выбор мой
Падет на Дон Жуана, что до срока
Погиб по воле демона и рока.
II.
Принц Фердинанд, Гаук, Кеппель, Го, Вернон,
Бургойн, Гранби, Вольф, Кумберлэнд - украдкой
Блеснули час, как в век наш Веллингтон.
Узнав хвалу друзей, врагов нападки,
Они прошли как мимолетный сон,
Как "девять поросят единой матки"
Виденья Банко. Их простыл и след.
Уж Дюмурье и Бонапарта нет!
Исчезли, испытав судьбы измены,
Дантон, Марат, Барнав, Клотц, Мирабо
И прочие. Свет любит перемены.
Жубер, Марсо, Гошъ^ Ланн, Десэ, Моро,
Победами блеснув, сошли со сцены;
Как много, много рвется под перо
Таких имен, что увенчались славой.
Но трудно их вместить в мои октавы.
IV.
Когда-то Нельсон богом был войны.
Но лавры Трафальгара позабыты
И вместе с ним в земле погребены,
В его гробнице вместе с ним зарыты.
Солдаты морякам предпочтены;
В опале флот, когда-то знаменитый;
Король не любит флота своего:
Забыты Джервис, Нельсон, Дункан, Го.
V.
Велик Агамемнон, но сколько Летой
О них не прозвучала песнь поэта,
И спят они, забытые молвой.
Я никого не поношу за это -
Но так как век наш, жалкий и пустой,
Мне не дает героя для романа,
Я выбираю просто Дон Жуана.
VI.
Бывало погружались в medias res
Поэты, эпопею начиная
(Гораций так учил). В тени древес
С возлюбленной, о прошлом вспоминая,
Сидел герой. Пещера или лес
Скрывали их; порою кущи рая
Им заменяли ресторан собой,
И о былом рассказывал герой.
VII.
Так действовать привычка заставляла.
Но я иного мненья. Мой рассказ
Хотя б сидеть над каждой строчкой час, -
С дороги той, что Муза раз избрала,
Не поверну я в сторону. Держась
Заранее обдуманного плана,
С родителей начну я Дон Жуана.
VIII.
Он родился в Севилье. Там живет
Красавиц рой, там сладки апельсины;
Пословица гласит: "злосчастен тот,
Кто не был в ней". Роскошнее картины
В Испании навряд ли кто найдет,
Лишь Кадикс с ней сравнится, но причины
Вперед бежать не вижу. Мы о нем
Поговорить успеем и потом.
IX.
От готтов вел свое происхожденье
Отец Жуана - Хозе, гордый дон,
Гидальго чистокровный, без сомненья,
Чей древний род, с давно былых времен,
Наездник был весьма искусный он.
Итак на свет он произвел Жуана,
Который сам... но знать об этом рано.
X.
Предметы все, что может лишь назвать
Муж преданный науке, изучила
Жуана добродетельная мать;
Лишь качествам её равнялась сила
Ея ума, что мог бы мир обнять;
Так всех она собой превосходила,
Так славилась ученостью своей,
Что все кругом завидовали ей.
XI.
Стихов она на память кучу знала;
Такая память сущий был рудник;
Она бы роль актеру подсказала,
Когда на сцене тот бы стал втупик.
Способностей таких примеров мало,
Фейнэгль пред ней бы прикусил язык.
Мнемоники ничтожны результаты.
XII.
Ей алгебра особенно далась;
Она великодушие любила;
Аттическим умом блеснуть не раз
Случалось ей; так мысли возносила,
Что речь её была темна под-час,
Но все-ж она за чудо света слыла;
Любила свет; в нарядах знала толк,
Носила дома шерсть, а в людях шелк,
XIII.
Читать молитву по-латыни знала,
И греческий букварь ей был знаком;
Роман-другой французский прочитала,
Владея плохо этим языком;
Наречием родным пренебрегала,
Невнятно выражаяся на нем;
И превращала, обсуждая тему,
Слова в загадку, мысли в теорему.
Цитируя слова священных книг,
Она всегда отстаивала мненье,
Что с английским еврейский схож язык;
Пускай отбросит тот свои сомненья,
Кто в тайники заветных строк проник:
Беру в пример её же выраженье:
"Как странно, что еврейское: god am -
Имеет сходство с английским: God damn!"
XV.
Иным не жаль речей напрасных трата;
Она ж морщиной лба, движеньем век
Могла учить; была ума палата;
Как Ромильи, ученый человек,
Законов страж, всезнанием богатый,
Что так нежданно жизнь свою пресек.
Еще признанье суетности света!
(Но, впрочем, суд назвал "безумьем" это).
XVI.
Она была как бы ходячий счет,
Оставивший на время переплет;
Она не знала совести упреков;
Завистника коварный глаз - и тот
В ней не съумел бы отыскать пороков;
Она могла их видеть лишь в других,
Сама ж (что хуже) не имела их.
XVII.
Пред нею слава жен святых бледнела;
Ея не соблазнил бы сатана;
Так много совершенств она имела,
Что ангела-хранителя она
Лишилась: он соскучился без дела.
С часами жизнь её была сходна;
Ей в целом мире не нашлась бы пара,
Равнялось ей лишь масло Макассара.
XVIII.
Такая святость свету не с руки.
В нем тайну ласк, утратив кущи рая,
Познали наши праотцы. Их дни
(Хотел бы знать, что делали они,
Докучливое время коротая?)
Достойный Евы сын Дон Хозе был
И рвать запретный плод тайком любил.
XIX.
Он смертный был веселый и безпечный;
Ученых избегал; я не таю,
Что правил им всегда порыв сердечный;
Не очень-то он чтил жену свою;
И жалкий свет, расположенный вечно
Мутить и государство, и семью,
Шептал, что он любовницу имеет
И даже двух. (Зло и одна посеет).
XX.
Достоинств кучу зная за собой,
Высокое о них имела мненье
Жена Дон Хозе; надо быть святой,
Чтоб терпеливо несть пренебреженье;
Ей святости хватало, но порой
С супруга не спуская зорких глаз,
Накрыть его случалось ей не раз.
XXI.
Мужьям, как он, попасть впросак не диво.
Он, чуждый осторожности, не мог
Удерживать сердечного порыва,
Минуты есть, когда застать врасплох
И хитреца легко жене ревнивой;
Тогда сшибить и веер может с ног.
Порою веер роль меча играет;
Но почему? зачем? никто не знает.
XXII.
Зачем берете вы людей простых
Себе в мужья, всезнающия жены?
Зачем ваш выбор падает на них,
Когда им чужд и скучен мир ученый?
Я скромен и безбрачен, - слов моих
Не обратить поэтому в законы...
Но вы, мужья разумниц, кайтесь в том,
XXIII.
Дон Хозе часто ссорился с женою.
За что? про это знать никто не мог,
Но многие старались стороною
Узнать причину ссоры. Я далек
От дел чужих и любопытство мною
Считается за пагубный порок;
Но, сам не испытав семейной ссоры,
Люблю друзей улаживать раздоры.
XXIV.
Увы! попытка мне не удалась
Их примирить. Напрасное старанье!
Все ускользал желанной встречи час,
Так и не мог добиться я свиданья.
(Их сторож мне признался, впрочем, раз...)
Но это что! есть хуже испытанья:
Их сын Жуан, как в дом стучался я,
Ведро помоев вылил на меня.
XXV.
Кудрявый мальчуган, кумир семьи,
В родителях не находил отпора
И исполнял все прихоти свои;
Забыв свои семейные раздоры,
Гораздо-бь лучше сделали они,
Когда-б его отправили в ученье
Иль высекли, давая наставленья.
XXVI.
Они печально век влачили свой,
Развода не ища, но все желая
Друг другу смерти. Грустною чредой
Их дни текли. Приличья света зная,
Они скрывали распрю пред толпой
Знакомых и друзей; но жизнь такая
Продлиться не могла, и час настал,
Когда пожар семейный запылал.
XXVII.
Она врачам вдруг заявила мненье,
Что муж её сошел с ума. Затем
Признать его порочным, но совсем
Не привела улик для обвиненья,
Что показалось очень странным всем;
Лишь молвила: "любя людей и Бога,
Я не могла с ним поступить не строго".
XXVIII.
Она журнал его грешков вела
И на показ достала писем ворох;
Всем жалуясь, защитников нашла
Она толпу. Во всех семейных ссорах
Поддержкою ей бабушка была,
Что путалась порою в разговорах
От старости. Законно или нет,
Но за нее горою стал весь свет.
XXIX.
Она свою судьбу переносила,
Как истая спартанка, что обет,
Случайно овдовев, произносила
Забыть на веки мужа. Тьма клевет
И честь его пятнал со злобой свет;
Она-ж на все глядела с равнодушьем,
И это свет считал великодушьем.
XXX.
Когда беда нагрянет - пробудить
В друзьях участье трудно, как известно;
Но своего добиться и прослыть
Притом великодушным - очень лестно.
Где-ж в этом malus animus? Отмстить
Порою самому и неуместно;
Но разве я, скажите, виноват,
Коль за меня другие мстить хотят?
XXXI.
Моя-ль вина иль ваша, если ссора,
При помощи одной иль двух клевет,
Старинные грехи из кучи сора
Забытых дрязг выводит вновь на свет?
К тому-ж скандал, воскресший для разбора,
Весьма нравоучительный предмет;
Ведь ей порок контрастом лучшим служит.
XXXII.
Сначала хор друзей, потом родня
Мирили их, советами богаты;
Но ссора все росла. (Не знаю я,
Возможны ли иные результаты,
Когда мирят родные иль друзья?)
Развод им предлагали адвокаты.
Увы! им улыбнулся гонорар:
Дон Хозе умер вдруг, хоть был не стар.
XXXIII.
Итак, Дон Хозе бедного не стало,
Во цвете лет его похитил рок -
И так некстати. Смерть его прервала
Понять из слов юристов, хоть не мало
Неясностей их испещряет слог;
Когда он пал, - забыв вражды причину,
Слезами свет почтил его кончину.
Несчастный муж, заснув могильным сном,
Печаль друзей и адвокатов плату
Унес с собой. Его был продан дом;
Любовницы его, забыв утрату,
С попом другая (слух молвы крылатой);
Третичной лихорадкой поражен,
Жену с её враждой оставил он.
XXXV.
(Я хорошо с Дон Хозе был знаком);
Коль над собой не делал он усилий,
Чтоб нрав сдержать и был страстней притом,
Чем Нума, по прозванию Помпилий,
Он с дня рожденья жолчи был подвержен
И к этому был в детстве дурно держан.
XXXVI.
Да, много, много выстрадал бедняк,
Глядел на свой разрушенный очаг
И на свои разбитые пенаты.
Признаюсь в том. Теперь не может враг
Возликовать, узнав его утраты!
И выбрал смерть, что лучший был исход.
XXXVII.
Дон Хозе не оставил завещанья,
И Дон Жуан наследовал один.
Инесса прибрала к рукам, чтоб сын
Богаче стал, как кончит воспитанье.
Не вверить сына матери причин,
Конечно, нет: ведь, редко неумело
XXXVIII.
Жуана мать, умнейшая из жен
И даже вдов, воспитывать ребенка,
Как гранда, стала. (Хозе, знатный дон,
Он был стрельбе, фехтовке обучен,
Чтоб трону стать опорою, и тонко
Он изучил все то, что надо знать,
Чтоб женский монастырь иль крепость брать.
На нравственность Инесса напирала:
Учителям наказ был строгий дан,
Чтоб в деле воспитанья выступала
Высокая мораль на первый план.
Что должен был выучивать Жуан.
И он всему учился, что морально,--
Истории не знал лишь натуральной.
XL.
Приписывалось важное значенье.
Науки, без практических основ,
Искусства, что не знают примененья,
Он изучал и не жалел трудов;
Ни от кого не мог он почерпнуть:
Боялись все порок в него вдохнуть.
XLI.
Но, изучая древности поэтов,
Резвясь без панталон и без корсетов,
Наделали они не мало зла,
Вполне чуждаясь нравственных советов.
Инесса мифологию кляла,
Как Энеиду, так и Одиссею.
XLII.
Мораль порой Овидий мало чтит;
Не отнесусь к Катуллу с одобреньем;
Сафо я не хвалю, хоть с увлеченьем
О ней известный Лонгин говорит;
Один Виргилий чист, за исключеньем
Эклоги той безнравственной, где он
"Formosum pastor Corydon".
XLIII.
Безверие Лукреция опасно
Для молодых умов. Согласен я,
Что Ювенала цель всегда прекрасна,
Он слишком откровенен в речи страстной
И не умеет сдерживать себя.
Еще скажу, что вижу толку мало
В соленых эпиграммах Марциала.
Жуан их в том изданьи прочитал,
Откуда мудрый цензор все творенья,
Что дышут непристойностью, изгнал,
Но чтоб свое загладить преступленье
Их в полном сборе в виде приложенья,
В конце изданья вставил и совсем
Ненужным указатель сделал тем.
XLV.
Не надо их искать по всем листкам,
Когда они все в сборе. В назиданье
Учащимся, они пробудут там,
Пока не выйдет нового изданья,
Они ж теперь, пугая наготою,
Как божества садов, стоят толпою.
XLVI.
Рисунков ряд, далеко не святых,
Собою красил. Текст священных книг
Так испещрять была когда-то мода.
(Как мог молиться тот, кто видел их?)
Его, для своего лишь обихода,
Не знал о нем; ему ж другой был дан.
XLVII.
Инессою во всем руководимый,
Не мало слышал он проповедей
И Златоуста; знал Четьи-Минеи,
Но Августин святой, высокочтимый,
На правды путь наводит всех верней,
Себя бичуя, хоть (прйзнаться больно!)
XLVIII.
Жуану не давали книг таких;
И правильно, коль хорошо потуже
Держать детей. Инесса глаз своих
Служанок выбирала, и у них
Одне старухи жили. Так при муже
Она еще привыкла поступать;
С нея пример должны б все жены брать.
Пред ним лежала светлая дорога:
Он лет шести был и красив, и мил;
Одиннадцати лет учился много
И не жалел для дела юных сил.
Молясь, полдня он в церкви проводил:
Затем сидел за книгой иль уроком,
Добру учась, под материнским оком.
L.
Когда подрос, в нем страсть к труду созрела;
Он был сперва порядочный буян,
Но нрав его исправить мать съумела -
И тих, и скромен сделался Жуан,--
На юного философа она,
Хваля его везде, любви полна.
LI.
Не верил я, да и не верю ныне,
Что справилися с ним, по той причине,
Что Хозе нрав имел весьма крутой.
Вы скажете, что по отцу о сыне
Нельзя судить; к тому ж всегда с женой
Я замолчу: по мне, злословье гадко.
LII.
Итак я замолчу, но если б сын
Был у меня - нравоученьям меру
Ея бы не последовал примеру;
Наскучит катехизис все один;
Нельзя преподавать одну лишь веру.
О, нет! мой сын попал бы в школу; в ней
LIII.
Увы! я позабыл язык Эсхила,
Но все ж скажу, что школа - сущий клад.
Там созревает мысль, там крепнет сила;
Все то, что знаю я, мне подарила
Родная школа. Пусть я не женат,
Однако (утверждаю это смело),
Так мальчика воспитывать не дело.
Вот минуло ему шестнадцать лет -
И в юноше красивом и высоком
Младенчества исчез последний след.
Но мать за ним, как прежде, зорким оком
Казался ей ужаснейшим пороком;
Скажи ей кто-нибудь, что он созрел,
Наверное в ней гнев бы закипел.
LV.
Лишь только с тем, кто правдой был богат;
К ней часто Донна Джулия являлась.
Назвав ее звездой, о ней навряд
Понятье дам. С ней красота сравнялась,
С Венерой пояс, с Купидоном стрелы.
(Последния сравненья слишком смелы).
LVI.
Ея прелестных глаз восточный пыл
Доказывал. (Не очень-то ценил
Такую кровь аристократ испанский).
Когда, рыдая, скрылся Боабдил,
Гренаду сдав, на берег африканский
Оставшихся в Испании была
LVII.
Ея прабабка. Странными судьбами
Она, пленив гидальго красотой,
В Испании позорным брак такой
Считался. Там гордилися связями
И на родных женилися порой,
Чтоб не утратить чистокровность рода,
LVIII.
И ожил род с поддержкой новых сил;
Кровь стала хуже, но красивей лица.
Заглохший корень вновь ростки пустил;
Про бабушку, однако, слух ходил
(Но это, я уверен, небылица),
Что незаконных иногда детей
В свою семью вводить случалось ей.
С годами все природа улучшалась;
Каким путем, зачем нам это знать?
Но дни текли, и вот лишь дочь осталась
От целой расы: нужно ли сказать,
Ей красота. Свои дары, как мать,
Пред ней повергла щедрая природа;
Ей двадцать три всего лишь было года.
LX.
Огонь сверкал. Любовь и гордость чаще,
Чем ненависть и гнев читались в них.
(Не знаю я, что глаз прелестных слаще!)
Порою сквозь ресниц её густых
Но угасал с мгновенной быстротой:
Она имела дар владеть собой.
LXI.
Змеей вилась коса её густая;
Дышала в ней восторженность живая;
Как молния, в ней пробегала кровь,
Прозрачный блеск на лик её бросая;
Прильет, горя, и вот отхлынет вновь.
(Сложенных дурно женщин чту я мало).
LXII.
Пятидесяти лет был муж у ней...
(Слепой судьбы плачевная услуга!)
Чтоб заменить почтенных лет супруга;
Такая перемена тем нужней,
Чем ярче свет бросает солнце юга;
Я замечал, что самых честных дам
LXIII.
Все это очень грустно, без сомненья,
Но в этом солнца свет виновней всех,
Людскую кровь приводит он в волненье,
Ни пост не помогает, ни моленья:
Слабеет плоть и душу вводит в грех.
Где светит юг, там не считают чудом,
Что свет зовет интригой небо - блудом.
Счастливей люди в северных странах,
Где стынет кровь, где стужей меры взяты,
Чтоб грех вредить не мог. (В своих грехах
Святой Антоний, стужею объятый,
Там каждый грех обложен крупной платой.
Прелюбодея не щадит закон:
Коль согрешил - по таксе платит он.
LXV.
Он был и бодр, и свеж для лет своих;
Его жена в нем ни врага, ни друга
Не видела. Как много пар таких!
Не ссориться - для них и то заслуга
Альфонсо был ревнив, скрывая это
(Ведь ревность любит прятаться от света).
LXVI.
Как Джулия с Инессою сошлась,--
За просвещеньем донна не гналась
И никогда трактатов не писала;
Но говорят (все это ложь: не раз
Молва пустые слухи распускала),
И что она была в интриге с ним.
LXVII.
Что будто бы их связь годами длилась
И, наконец, характер приняла
Инесса, что она ее взяла
Под крылышко свое и не скупилась
На ласки и хвалы. Свои дела
Вести она с таким уменьем стала,
LXVIII.
Была ль для донны тайной - болтовня
Пустой молвы, иль не имела веса
В её глазах - про то не знаю я;
Но все ж, свое спокойствие храня,
Она, как прежде, виделась с Инессой.
У ней, и безупречна, и скромна,
С Жуаном познакомилась она.
Встречаясь часто с мальчиком красивым,
Она его ласкала; толку нет,
Что ласки в этом возрасте счастливом
Невинны. (Что ж, - ей было двадцать лет,
Уверен я, дивиться стал бы свет,
Постарше будь они хоть на три года,
Сильна в развитьи южная природа!
LXX.
Когда Жуан подрос. В минуту встречи
Он на нее не поднимал очей;
Из уст его несвязно лились речи;
Я думаю, понятны были ей
Но чувств своих не понимал Жуан:
Не видев бурь, кто знает океан?
LXXI.
Сочувствию открыв порой объятья,
И вот, дрожа, он чувствовал пожатье
Ея руки. Сравнив его с мечтой,
О легкости его не дашь понятья;
Оно, блаженство принося с собой,
Ему казалась сном волшебной сказки.
LXXII.
Холодностью дышал её привет;
В её лице не теплилась улыбка,
И от волненья сердце билось шибко.
Невинность, обмануть желая свет,
Непрочь лукавить; можно впасть в ошибку,
Судя лишь по наружности одной:
LXXIII.
Но заглушишь ли страсти голос милый!
Чем неба свод угрюмей и мрачней,
Тем буря разразится с большей силой;
Она не раз, чтоб сердце тайну скрыло,
Являлась под личиною страстей
Ей чуждых: гнева, ненависти, мщенья,--
Но слишком поздно, чтоб убить сомненья.
На дне души храня любовь, как клад,
Она носила равнодушья маску;
Лишь легкий вздох, порою томный взгляд,
Что с жадностью Жуан ловил, как ласку,
При встрече с ним ее бросало в краску.
Все это были признаки любви,
И у него огонь пылал в крови.
LXXV.
Она, бедняжка, сделать над собой ,
Решилась благородное усилье,
Чтоб честь спасти. Пред твердостью такой
Тарквиний сам, сознав свое безсилье,
Она с мольбой свои простерла руки..,
Кто женщины утешит лучше муки?
LXXVI.
Не видеться с Жуаном дав обет,
Дверь скрипнула. Не он ли? К счастью, нет.
Владычице воздав за то хваленье,
Она вздохнула, но унынья след
Разсеяло Жуана появленье.
Не обращалась к Деве Пресвятой.
LXXVII.
Она затем решила, что постыдно
От зла бежать; что женщина должна
Что может пасть в борьбе со злом она.
В невинном предпочтении не видно
Опасности. Коль женщина верна
И долгу, и себе, добром богата,
LXXVIII.
Случится, правда, может (силен бес!),
Что сердцу трудно справиться с соблазном;
Тогда над ним победа больший вес
Что дышат страстью, можно наотрез
Отказывать, смеясь над бредом праздным.
Я дамам молодым даю совет
Так действовать: методы лучше нет.
К тому же есть любовь святая,
Что ангелов пленяет и матрон,
Что душу, чудный свет в нее бросая,
Живит. Кумир воздвигнул ей Платон.
"В моей груди горит любовь такая",
Она шептала, веря в светлый сон.
Будь я замечен ею, без сомненья,
Одобрил бы такия размышленья.
LXXX.
Ей можно предаваться без опаски;
Сначала ручку, а затем уста
Целуют нежно; робко строят глазки;
'Но это уж предельная черта
Предупредить, однако, должен всех,
Что за чертой условной встретишь грех.
LXXXI.
Любовь святую совесть не осудит;
Она любить Жуана свято будет;
Любовь, желанья грешные губя,
В нем только грезы светлые пробудит;
Он многому научится, любя.
Да и для ней загадкой было это.
LXXXII.
Решив, что путь, ей выбранный, ведет
К благим целям, - защищена бронею
Что можно честь её сравнить с скалою,
Отбросила она тяжелый гнет
Докучного контроля над собою.
Впоследствии придется нам узнать,
LXXXIII.
Поставленный в счастливые условья,
Прекрасным ей казался этот план.
Пускай себе клевещут на здоровье,
Всего имел). Безсилен яд злословья
Пред духом правды. (Жгли же христиан
Другие христиане с убежденьем,
Что следуют апостольским ученьям!)
Но если б вдруг ей овдоветь пришлось?..
Какое наущенье вражьей силы!
.Возможно ли поднять такой вопрос!
Ей горе пережить бы трудно было.
(Я entre nous сказал бы с донной милой,
Ей нравился французский речи склад,--
Да с рифмою мой стих не шел бы в лад).
LXXXV.
Жуан. Измены от него не жди.,.
Не все ж их цели в жизни будут розны;
Коль муж её окончит дни свои
Лет через семь - еще не будет поздно:
Пускай его согреет луч участья!
(Все речь идет лишь о невинном счастьи!)
LXXXVI.
К Жуану перейдем. Тоской томим,
Огнем любви. В страстях неукротим,
Как мисс Медея римского поэта,
Он думал, что случилось чудо с ним,
Вполне необъяснимое для света.
Любовь с собой приносит часто в дар.
LXXXVII.
Объятый и уныньем, и волненьем,
Среди лесов бродил в тоске Жуан
Не сознавал он сердца жгучих ран.
И я порой мирюсь с уединеньем,
Но только не как схимник, - как султан,--
Я не нуждаюсь в схимников примере,--
LXXXVIII.
Любовь! богиня ты в такой глуши,
"Где слиты безопасность с упоеньем;
".
Доволен был бы я стихотвореньем,
Мной приведенным здесь, не напиши
Поэт вторую строчку. С удивленьем
Смотрю на сочетанье странных слов
LXXXIX.
Мне кажется, что он имел желанье,
Без задней мысли, возвестить о том,
Что мы не любим в светлый час свиданья,
Когда нас безпокоят. Мы молчаньем
И "слитье" с "упоеньем" обойдем,--
Понятна этих слов живая страстность,--
Но без замка возможна ль "безопасность"?
Близ светлых струй ручья, угрюм и нем,
На темный лес взирая, как на друга,
Жуан любил мечтать, не зная, чем
Разсеять мрак душевного недуга.
Поэты ищут; там же в час досуга
Стихи читать мы любим, коль они
Вордсворта виршам только не сродни.
ХСИ.
Жуан душой возвышенной своей
Гнался за каждой думой мимолетной.
Так много в нем рождалося идей,
Что, наконец (конечно, безотчетно),
Умерив гнет тоски своей тяжелой,
Как метафизик Кольриджевой школы.
ХСИИ.
О многом он мечтал, бродя один:
О шуме битв; о том, что властелин
Над миром человек; о разстояньи,
Что до луны от нас; искал причин
В их следствиях. Повергнут в созерцанье,
О глазках милой также думал он.
XCIII.
Так мудро разсуждая, голос муки
Он заглушал, и сладость находил
Блажен, кто ей все думы посвятил.
Но странно, если юноша без скуки
Мечтает о течении светил.
Вы скажете, что это плод ученья,
ХСИѴ.
Задумчиво глядел он на цветы;
В порывах ветра слышал вздох участья;
Он к нимфам обращал порой мечты,
Являясь к ним в сияньи красоты.
В нем смутно пробуждалось сладострастье,
Невидимо летел за часом час,
И он обед прогуливал не раз.
Ѵ.
Боскана он читал иль Гарсиласса
И был готов во прах пред ними пасть;
К поэзии душа его рвалася;
Внимая ей, в нем клокотала страсть.
Казалося, над ним простерлась власть
Волшебника, что в звуки сыплет чары,
Как я читал в какой-то сказке старой.
ХСѴИ.
На думы все ж не находил ответа;
Отрады не могли в него вдохнуть
Ни сладкия мечты, ни песнь поэта;
Он жаждал ласк, главу склонить на грудь,
Он, может быть мечтал и о другом,
Но я покуда умолчу о том.
XCVII.
От глаз красивой Джулии кручина,
Не скрылась; тайных мук его причина
Была понятна ей. Но как могла
Инесса у единственного сына
Не разузнать причин такого зла?
Что видеть в нем: притворство иль незнанье?
XCVIII.
Хитрец случайно ловится иной
Так муж ревнивый жалкую услугу
Желая уличить свою супругу
В несоблюденьи заповеди той,
Что ставит целомудрие в заслугу
(Которая она - нейдет на ум;
ХСИХ.
Муж опытный ревнив, но он порою
В обман вдается, страстью увлечен;
Преследует того, кто чист душою,
В свою семью. Сойдется ль друг с женою,
Несчастный муж, бедою поражен,
Винит во всем, забыв благоразумье,
Порочность их, а не свое безумье.
Отцов недальновидных иногда
Случается, что дочери проводят
И достигают цели без труда.
Что толку в том, что с дочерей не сводят
Отцы в негодование приходят
И, не виня оплошности своей,
Готовы проклинать своих детей.
CI.
Уверен я, скрывало лишь обман;
Притворство принимало вид незнанья;
Ей, может быть, хотелось, чтоб Жуан
Окреп душой, узнав любви страданья,
Открыть глаза Альфонсу, в той надежде,
Что он жену не будет чтить, как прежде.
СИИ.
Однажды... Это было летним днем...
Волнует кровь, что в жилах бьет ключом;
Потоки ослепительного света,
Что солнце щедро льет, виновны в том.
Душа мечтами страстными согрета;
Март - месяц зайцев, май - пора любви.
CIII.
В шестой июня день... Не вижу прока
В неточности, а потому всегда
Чту хронологию. По мне года -
Те станции, где колесница рока,
По всем странам носяся без следа,
Меняет упряжь, как воспоминанья
СИѴ.
О Джулии я поведу рассказ.
Как я уже сказал, в начале лета,
В седьмом часу она сидела раз
Иль тех богинь, что восхищают нас
В твореньях сладкогласного поэта
Анакреона-Мура. Дай-то Бог,
Чтоб нас пленять еще он долго мог!
Ѵ.
Но Джулия в тени душистой сада
Сидела не одна. Каким путем
Устроилось свиданье? Не надо
Все говорить, что знаем, и о том
Вдали от всех Жуан с ней был вдвоем;
Они бы поступили осторожно,
Закрыв глаза, но разве это можно?
СѴИ.
Но все она себя не признавала
Виновною. Любовь хитрит всегда
И вводит в заблужденье. Ей не мало
Причинено страданий и вреда;
Готовая совсем в нее упасть,
А все греха не признавала власть.
СѴИИ.
Она была собой вполне довольна;
Не трудно ей сдержать; смешно и больно
Бояться зла, когда соблазна нет. ?
В то время ей припомнилось невольно,
Что муж её пятидесяти лет.
Любовь такие годы ценит мало.
СѴИИИ.
Коль говорят: "в пятидесятый раз
Я вам твержу", то это признак ссоры;
О ней порой заводят разговоры -
Стихов полсотню вам прочтут как раз;
Когда их пятьдесят, опасны воры;
Не жди любви, как стукнет пятьдесят,
СИХ.
Защищена невинностью святою,
Она греха бояться не могла;
Решив, что ей легко владеть собою,
Разсеянность была тому виною:
Она Жуана руку приняла
За собственную руку; в заблужденье
Ее ввело душевное волненье.
Она затем склонилась головой
К другой его руке, что утопала
Средь темных волн косы её густой,
Она его с любовью созерцала,
Зачем одних Инесса оставляла
Неопытных детей? Уверен я,
Не так бы поступила мать моя.
СХИ.
Ему на ласку лаской отвечать;
Ея рука, казалось, говорила:
"Меня ты можешь нежить и ласкать;
Твоей руки пожатие мне мило*,
Что есть опасность в том, от зла ушла бы,
Как от змеи иль ядовитой жабы.
СХИИ.
Жуан, в котором клокотала кровь,
Прильнул устами. Первая любовь
Всегда робка, и он пришел ат" смятенье.
Но Джулия, не хмуря гневно бровь,
Лишь покраснела. Тайное волненье
К тому ж была не в силах говорить.
CXIII.
Луна взошла. Опасное светило
Напрасно целомудренным зовут;
Они, блестя, на путь греха ведут.
Луна не мало бедствий причинила;
Ея лучи тревогу в душу льют,
В ней пробуждая страстные желанья;
СХИѴ.
В тот сладкий час, когда природа спит,
Одетая волшебным блеском ночи,
Когда луна деревья серебрит,
Глядят с небес на этот чудный вид,
Душе с собою справиться нет мочи;
Она собой владеть перестает,
Но не покой ей.тот миг дает.
Жуан был рядом с Джулией, в волненьи
Охватывая стан её рукой...
Когда б она имела опасенья,
Не трудно было б ей уйти домой.
Имело дар ее пленять собой...
Затем... но уж меня терзает совесть,
Что начал я писать такую повесть.
СХѴИ.
Теорией своей, что будто можно
Умерить силой воли сердца пыл
И страсть сдержать. Твое ученье ложно,
Ты людям больше зла им причинил,
Что ты и фат, и шарлатан, и лжец,
Опасный сводник любящих сердец.
CXVII.
Когда она очнулась, слезы градом -
Из глаз её. Возможно ли, чтоб рядом
Когда-нибудь любовь и разум шли!
Трудна борьба с соблазна тонким ядом.
Намеренья благия не спасли
Она шепнула: "нет!" - и уступила.
CXVIII.
За новую утеху Ксеркс сулил,
Как говорят, богатые награды;
На этот счет мои с ним розны взгляды.
В любви всегда я счастье находил
И новых наслаждений мне не надо;
Я старыми довольствуюсь вполне,
СХИХ.
Ты часто губишь нас, о наслажденье!
Но в душу проливаешь яркий свет;
Покинуть путь греха и заблужденья
Но к Весте мало чувствуя влеченья,
Я все грешу - и в клятвах прока нет;
Все ж мысль моя осуществиться может;
Зимой исправлюсь, - стужа мне поможет.
Здесь маленькую вольность разрешить
Я должен музе. Не страшись. читатель!
Поверь, не в состояньи оскорбить
Твою стыдливость нравственный писатель.
Которых я глубокий почитатель...
Когда пред Аристотелем грешу,
В своей вине сознаться я спешу.
СХХИ.
И вот вообразить прошу я вас,
Что полгода почти с тех пор промчалось,
Как Джулии с Жуаном в первый раз
Запретный плод любви вкусить досталось
Как сон, весна; настала осень злая...
Мы в ноябре; не помню лишь числа я.
СХХИИ.
Отрадно созерцать блестящий рой
Когда оно, сребримое луной,
Лениво катит волны, песне вторя,
Что гондольер поет в тиши ночной,
Забыв тяжелый гнет тоски и горя.
И сладкий ропот волн, и листьев шум,
СХХИИИ.
Отрадно, возвращаясь издалека,
Погладить пса, что стережет наш двор;
От радости сияет милый взор;
Приятны слуху ласковые речи,
Жужжанье пчел и птиц веселый хор;
Невольно нас приводит в сладкий трепет
CXXIV.
Как сладок винограда алый сок,
Когда сбирают гроздья! Наслажденье -
Забиться летом в мирный уголок
Особенно для женщины. Мешок
С червонцами приводит в восхищенье
Скупца. Отец рожденью сына рад,
Моряк - добыче, пленнику - солдат.
Ѵ.
Приятно, коль достанется наследство
От дяди или тетки, что давно
От старости глубокой впали в детство,
Дыша на ладан. Тем милей оно,
Чем дольше ждать нам было суждено
Желанных благ, долгов наделав кучи...
Увы, как старики порой живучи!
CXXVI.
Венок лавровый; сладко помириться;
Порой приятно ссориться с глупцом;
Порой вином недурно насладиться;
Всегда отрадно выступить бойцом
Нам школа дорога; ей, может быть,
Забыты мы, ее ж нельзя забыть.
CXXVII.
.
Но заменить ничто не в состояньи
Когда Адам, отведав плод познаний,
Из светлого Эдема выгнан был,
Не мог он проклинать своих страданий:
Узнав любовь, он новый рай открыл.
Что Прометей вселил в бездушный камень.
CXXVIII.
Престранное созданье человек!
Он гонится за тем, что только ново;
Но лишь один разсчет всему основой;
Обман дорогу правды пересек;
Нажива - вот магическое слово,
Которое с любовью шепчет мир,
СХХИХ.
Открытий целый ряд наш век прославит;
Их породили гений с нищетой;
Один носы искусственные ставит,
Один с большим искусством кости правит,
Другой ломает их - контраст смешной!
Болезнь, что нас гнет, сменяя новой,--
Мы прививаем оспу от коровы.
Картофель в хлеб мы стали превращать;
О гальванизме целые трактаты
Писали мы, но все ж должны признать,
Что опытов ничтожны результаты.
Что за труды бедняк лишился платы.
Мы спасены от оспы, говорят,
Когда ж её исчезнет старший брат?
СХХХИ.
Когда же он воротится домой?
Там сильно возрастает населенье;
Пора бы мором, голодом, войной
И прочими дарами просвещенья
Что порождает больше злых последствий -
Заразы яд иль гнет тяжелых бедствий.
СХХХИИ.
Порой изобретенья нам вредят;
Полезен был бы Дэви аппарат
Да жаль, он слишком сложен; не напрасно
Полярных стран мы изучали хлад;
Нам Тимбукту далекое подвластно;
Не меньше, чем резня при Ватерло.
CXXXIII.
Феномен человек и жизнь загадка;
Мне только жаль, что в наслажденьи грех,
Как ни живи - один конец для всех:
Все смерть придет с своей улыбкой гадкой;
Ее ни власть, ни деньги, ни успех
Прогнать не могут. Что-ж затем? Не знаю.
СХХХИѴ.
Мы - в ноябре, когда уж неба свод
Утратил блеск своей лазури нежной,
И горы, испытав ненастья гнет,
Когда бушует море и ревет,
Стараясь поглотить утес прибрежный
Клокочущими волнами, и день
Часам к пяти сменяет ночи тень.
Ѵ.
Царила ночь над спящею землею;
Луну скрывали тучи. Вкруг огня,
Внимая ветра жалобному вою,
Сидела, греясь, не одна семья.
Волшебный блеск безоблачного дня!
В вечерний час люблю я свет камина,
Веселый смех и пенистые вина...
CXXXVI.
Как надо думать, Джулия вкушала;
В глубокий мрак давно был погружен
Ея альков. Она вдруг услыхала
Такой ужасный шум, что мертвых он
Испуганно крича: "стряслась беда!..
Сударыня, ваш муж идет сюда!
СХХХѴИИ.
Скорее отоприте, ради Бога!
Могу сказать: нежданная тревога...
Я стерегла, моей вины тут нет...
На лестнице они; еще немного -
И будут здесь; готовьтесь дать ответ;
Прыгнув в окно; да надо торопиться"...
CXXXVIII.
Действительно, с толпой друзей и слуг,
В руках державших факелы и свечи,
Чтоб зло карать, с женой искал он встречи;
Возможно-ль допустить, чтоб даром с рук
Жене сходил обман? О том и речи
Не может быть. Одну не наказать,
СХХХИХ.
Каким путем вселились подозренья
В Альфонсо, не берусь я объяснить.
Но все-ж его постыдно поведенье,--
Без всякого о том предупрежденья,
С толпой вооруженной! Грустно быть
Обманутым; но разве легче горе,
Когда трубишь о собственном позоре?
Близ Джулии, что плакала навзрыд,
Ея служанка верная стояла
И делала такой неловкий вид,
Как будто бы сейчас с кровати встала;
Я, право, не пойму, зачем желала
Доказывать собравшимся она,
Что донна почивала не одна...
CXLI.
Она слала, бояся быть одной?
(Когда для мужа оргия - приманка,
Иной жене приходится порой
Так поступать. Конечно, перебранка -
Но муж, щадя жены ревнивой нервы,
Ей говорит: "я ужин бросил первый!")
CXLII.
Атаку Донна Джулия сама
"Глазам своим не верю!
Вы верно пьяны иль сошли с ума!..
За что досталась я такому зверю?..
Милее смерть, отраднее тюрьма,
Чем с вами жизнь. Кто там стоит за дверью?
Ищите же!" Он молвил: "Поищу!"
CXLIII.
И вот он стал пытливо шарить всюду;
Искали и они по всем углам;
Искали по комодам и шкафам -
И что-ж нашли? - белья и кружев груду
И пропасть тех вещей, что красят дам;
Гребенок, щеток, склянок, притираний,
CXLIV.
Иные заглянули под постель,
Но там нашли не то, чего желали;
Ломали все, чтоб видеть, нет ли где-ль
Но все - увы!--н е достигалась цель.
Их лица выражать смущенье стали...
Как странны иногда дела людей:
Искали под постелью, а не в ней!
Их в это время Джулия язвила.
"Ищите же! - кричала им она.--
Лишь в гнусных оскорбленьях ваша сила;
Должно быть, я за то посрамлена,
Но чашу мук я выпила до дна,--
И бедной жертвы скоро стихнут стоны,
Когда у нас есть судьи и законы!
CXLVI.
Считаю я. Вам безразлично это,--
Вы муж лишь по названью. Делать вздор,--
Скажите, - не постыдно-ль в ваши лета?
Конечно, дряхлость старцу не укор,
Как смеете, тиран, наглец, злодей,
Вы сомневаться в верности моей!
CXLVII.
Глухого старика, грехов не зная,
Его терпеть не стала бы другая...
Так непорочна я, что он с трудом
В мое замужство верит. Жизнь такая
Несносна мне; пойду иным путем,--
Возможно-ль вам простить такой поступок?
CXLVIII.
Что-ж, кроме зрелищ, балов и церквей,
Став чуть ли не затворницей в Севилье,
Играет роль кортехо? Все усилья,
Чтобы смутить покой души моей,
Плодов не принесли. За что-ж насилье?
Сам граф О'Рельи, храбрый генерал,
CXLIX.
Шесть месяцев вздыхал певец Каццани
У ног моих. "Из всех испанских дам
Лишь непорочны вы", граф Корниани
Граф Строганов писал мне ряд посланий;
Осталась я глуха к его мольбам.
Ирландский пэр, что был отвергнут мною,
Себя убил... (Он умер от запою).
Двух грандов я совсем лишила сна;
Епископов сводить с ума умела...
За что же безупречная жена
Должна страдать? Я утверждаю смело,
Что кулаков вы не пустили в дело.,.
Как жалки вы с оружием в руках!
Вы смех лишь возбуждаете, не страх.
CLI.
В далекий путь как будто снарядясь,
Вы скрылись, говоря: "вернусь не скоро"...
Он от стыда поднять не может глаз!
Обоим вам не смыть с себя позора.
Не вашу честь он охранял ревниво,--
Нет, цель его была одна нажива.
CLII.
Когда он хочет здесь составить акт,
Признать ему придется грустный факт,
Что без причин вся эта передряга...
Коль вами не совсем утрачен такт,
Пусть удалится сыщиков ватага,
Что плачет оттого, что стыдно ей.
CLIII.
Ищите и в передней, и в уборной!
Прошу, переверните все вверх дном!
Как знать, быть может спрятался он в нем.
Но не шуметь, я вас прошу покорно,--
Я спать хочу... Все спит еще кругом.
Умерьте пыл до отысканья клада;
CLIV.
За что так поступаете со мной?
Ваш образ действий просто непонятен.
О, храбрый витязь! кто ж любовник мой?...
Как звать его? Красив ли он собой?
Он верно в цвете лет, высок и статен?
Коль запятнать мою решились честь,
На то у вас причины верно есть,
Я думаю, он все же вас моложе;
А если он шестидесяти лет,--
Вам, рыцарю, губить его за что же?
И ревновать причины даже нет.
Что скрыть нельзя рыданий грустный след!
О, мать моя! могло ль тебе присниться,
Что с извергом я буду век томиться!.."
CLVI.
Быть может ваша ревность уж готова
Придраться? Мы ведь спали вместе с ней;
В том, кажется, нет ничего дурного,
Я вас прошу: стучитесь у дверей,
Чтоб время дать, приличия любя,
Нам что нибудь накинуть на себя!
CLVII.
Я кончила. Душевная тревога
Но ясно вам, как сердце может много
Безропотно страданий перенесть...
Пред совестью своей ответить строго
Придется вам. Её ужасна месть...
(Антония, платок скорей подайте!)"
CLVIII.
Она в подушки бросилась; сквозь слез
Ея сверкали очи. Так порою
Невольно поражая белизною,
Из-под её распущенных волос
Сквозили плечи. Черною косою
Их оттенялся блеск еще сильней,
CLIX.
Альфонсо был в смущении. Сердито
Антония шагала, гневный взгляд
На барина с опешенною свитой
Лишь прокурор, с улыбкой ядовитой,
Не унывал: кто прав, кто виноват -
Был для него вопрос совсем неважный,--
Лишь о наживе думал плут продажный.
Он зорко за Антонией следил,
Поднявши нос и щуря глаз лукаво;
Он счастье лишь в процессах находил,
Не дорожа ничьею доброй славой;
И по его понятьям были правы
Лишь те, что ублажить съумели суд,
Хотя б и ложь, и подкуп были тут.
CLXI.
И был, конечно, жалок и смешон:
Факт преступленья не был обнаружен;
На стороне жены стоял закон;
Невинностью её обезоружен,
Растерян и в смущении глубоком
Безмолвно он внимал её упрекам.
CLXII.
Он начал извиняться перед ней,
Лишь плакала она. Порой мужей
Таким путем сживают жены с света;
Он Иова жену сравнил с своей:
Не хуже той язвить умела эта.
"Мне будет мстить вся женина родня",
Подумал он, поступок свой кляня.
CLXIII.
Пробормотать он слов успел немного;
Антония его прервала речь,
"скорей уйдите, ради Бога,
А то синьоре в гроб придется лечь!"
Она притом на всех взглянула строго.
Альфонсо, что хотел скандал пресечь
И мало пользы ждал от разговора,--
CLXIV.
За ним ушел и сонм его гостей,
Довольный тем, что кончил перебранку;
Лишь прокурор толкался у дверей;
Перевернуть ехидностью своей;
Его нахальство взорвало служанку,--
Она сутягу вытолкала вон,
В его лице обидевши закон.
О, грех и срам! Лишь все исчезли... Что же?
Как тяжело мне продолжать роман!
Иль слеп весь мир и небо слепо тоже.
Что может правды вид принять обман?
Я продолжаю нехотя. Жуан,
Лишь только двери запереть успели,
Почти лишенный чувств, вскочил с постели.
CLXVI.
Вам объяснять, как он от взоров скрылся;
Жуан был очень молод, гибок, худ
И в уголку постели приютился;
Задохнуться легко он мог бы тут;
Его жалеть: так слаще кончить путь,
Чем в бочке, словно Кларенс, утонуть.
CLXVII.
Жалеть его не стал бы я, конечно,
Прелюбодейство осуждают вечно
И нравственность, и церковь, и закон.
В года любви относятся безпечно
К таким грехам, - ведь бес тогда силен,--
Как тяжело грехов прошедших бремя!
CLXVIII.
Из Библии сравнение я дам,
Что может пояснить его мытарство:
Пришло на ум престранное лекарство:
Они ему послали, как бальзам,
Красавицу и ожил он для царства;
Но иначе прием был верно дан:
CLXIX.
Альфонсо возвратиться должен снова;
Ему гостей не долго проводить;
Беда опять обрушиться готова;
Уж близок день, а можно ль без покрова
Глубокой тьмы успешно тайну скрыть?
Антония в смущении молчала,
А Джулия Жуана обнимала.
Он волосы ей гладил. Их уста
Сливались в сладострастное лобзанье;
В тот сладкий миг влюбленная чета
Забыла и опасность, и страданья.
Антония пришла в негодованье:
"Нам не до шуток! - молвила она.--
Я, сударь, в шкап вас запереть должна.
CLXXI.
А вам на ум идет одна любовь;
До смеха ли? Как справитесь с грозою,
Коль барин встретит вас, вернувшись вновь?
Все это пахнет шуткою плохою:
Он вас убьет, я место потеряю,
А барыня спасется ли - не знаю.
CLXXII.
Сударыня, я, право, вам дивлюсь!
В мужчине зрелых лет, но что за вкус
К смазливому ребенку! (Ради Бога
Проворнее влезайте!) Я боюсь,
Что барин нас накроет. Вот тревога!
А там... Да вы не вздумайте заснуть!)"
CLXXIII.
Тут Дон Альфонсо прервал назиданья
Антонии, войдя на этот раз
И ей велел, немедля, скрыться с глаз..*
Могли ль теперь помочь её старанья?
Как не исполнить данный ей приказ?
И вот, взглянув на барина нахально,
CLXXIV.
Он помолчал немного и потом
Пустился в извиненья: он сознался,
Что пред женою виноват кругом
Сказав, что клевета виновна в том;
Но до причин поступка не касался,
И речь его, пустой и жалкий вздор,
Была лишь фраз безсмысленных подбор.
Жена молчит, хотя ответить ловко
Она могла б и мужа осадить.
(У женщин есть особая сноровка,
Чтоб из воды сухими выходить.
Ей разве трудно в ход и ложь пустить?
За связь одну жена упреки ль слышит -
Их мужу три она сейчас припишет).
CLXXVI.
Супруга пристыдить преступной связью
С Инессою, - ведь эта связь была
Известна всем; смешать Альфонсо с грязью
Ей, может быть, стыдливость не дала...
Жена язвить супруга!), Может-быть,
Хотелось ей для сына мать щадить.
CLXXVII.
Еще могла другая быть причина:
Но никого он, с хитростью змеиной,
Не назвал; может быть, и наобум
Он действовал; от матери до сына
Дойти легко (хитер ревнивый ум!);
Она безмолвно слушала ревнивца.
CLXXVIII.
Намек один, и обнаружен факт,
Что надо скрыть; в минуту затрудненья
(Для рифмы только это выраженье
Я в ход пускаю). С правдою контракт
Зачем им заключать? Воображенье
Им заменяет истину собой;
CLXXIX.
Мы верим им, когда стыдливой краски
На их ланитах виден легкий след.
К чему борьба? Слезой заблещут глазки,
нас уж силы нет.
Сознаюсь в том, неотразимы ласки,--
К чему же спор? У дам всегда ответ
На все готов; им здравый смысл не нужен:
CLXXX.
Прощенья муж просил. Жена нашла,
Что лучше мир, и. тайный гнев скрывая,
Окончить брань согласие дала.
Супругою наложена была:
С ним сходен был Адам, лишенный рая.
Он не жалел ни просьб, ни нежных слов -
Вдруг... наступил на пару башмаков. .
Что ж в башмаках? Какое в них значенье?
Он верно ничего бы не сказал,
Да в нем проснулись страшные сомненья:
Мужские башмаки он в них признал.
Их в бешенстве Альфонсо в руки взял
И, убедившись в верности догадки,
За шпагою помчался без оглядки.
CLXXXII.
Шепнув ему; "скорей спасаться надо!
От дома дверь едва притворена.
По лестнице спустись, Вот ключ от сада.
Ты проскользнуть успеешь. Ночь темна;
Ты скроешься во тьме. Беги, беги!..
Я слышу мужа гневного шаги!"
CLXXXIII.
Совет недурен был, все верно это,
(Так опытность дается нам в те лета,
Когда уж нас не тешит счастья сон).
Еще прыжок - и возле кабинета
Жуан спастись бы мог. К несчастью, он
И с ног его свалил одним ударом.
CLXXXIV.
Потухла принесенная свеча.
Антония и Джулия в испуге
Но, как на грех, не появлялись слуги.
От бешенства, как дикий зверь рыча,
Альфонсо жаждал мщенья; от натуги
И от борьбы Жуан разсвирепел,
CLXXXV.
Альфонсо совершенно растерялся;
Упав, он шпагу выронил из рук
И только кулаками защищался.
Жуан, - в живых не долго бы остался
Злосчастный и озлобленный супруг...
О, женщины! как часто ваша страстность
Влюбленных в вас сулит одну опасность!..
Жуан, чтобы скорее кончить бой,
Схватил врага в железные объятья...
У Дон Альфонсо из носу струей
Кровь брызнула от этого пожатья;
И вырвался на волю, бросив платья,
Как некогда Иосиф. Сходство с ним
Лишь этим выражается одним.
CLXXXVII.
Без чувств лежала Джулия, бледна,
Как смерть сама; Антония в припадке;
Альфонсо, весь избитый, у окна
Стоял дрожа. Лохмотья в безпорядке
Тем временем Жуан, калитку сада
Толкнув проворно, скрылся за оградой.
CLXXXVIII.
Я кончил песнь. Зачем вам объяснять,
Что всякий грех готова поощрять,
Жуан пришел домой? От вас нескрою,
Что вся Севилья стала толковать
Об этом происшествии. С женою
И вот процесс пустил Альфонсо в ход.
CLXXXIX.
Им занялась вся английская пресса;
Во всех газетах можете прочесть
На этот счет редакций много есть,
Что, без сомненья, полны интереса,
Хоть всех их разноречий и не счесть;
Однако ж лучше всех отчет Гернея,
СХС.
Инесса, чтобы Божий гнев отвлечь
От сына за скандал, им учиненный,
Дала обет (обетом пренебречь
Во всех церквах поставить массы свеч.
Затем, чтоб шум, процессом возбужденный,
Немного стих и сыну дать вздохнуть,
Отправила его в далекий путь.
Чтобы Жуан свои исправил нравы,
Он послан был в далекие края,
В надежде той, что новые забавы,
Его душе невинной мир даря,
А Джулия в стенах монастыря
Влачила век унылый. Вот посланье,
Что выяснит вполне её страданья:
CXCII.
"Вы едете; так надо, может быть...
Я жертвой остаюсь; но сердца муку
Я не хочу, не в силах даже скрыть;
Свои права теряю я с разлукой;
Возможно ли сильней меня любить?
Но не ищите слез унылый след:
Мои глаза горят, но слез в них нет.
СХСИИИ.
Все в жертву принесла я; вас любила,
Как светлый сон, прошедшее мне мило;
Мне жертв не жаль; пусть свет клеймит меня:
Свою вину давно я осудила
И, каясь, не оправдываюсь я.
Но я томлюсь, и льются эти строки-
СХСИѴ.
Вся наша жизнь любви посвящена;
Она ж для вас минутная забава
Забот, тревог; вы гонитесь за славой,
Вы ищете борьбы; не зная сна,
Порою честолюбия отравы
Вкушаете; а нам дана лишь страсть, -
СХСѴ.
Еще не раз любви взаимной сладость
И нежность ласк придется вам вкусить,
Со мной же на земле простилась радость;
В слезах, в тоске моя увянет младость.
Прощайте же! Напрасно, может быть,
Но вас прошу любить меня, как прежде;
Пусть давит скорбь - все место есть надежде.
Я не имела, не имею сил
Бороться с сердцем. Да, борьба напрасна,--
Могу ль умерить я душевный пыл?
Дыханью бурь теченье волн подвластно;
К одной мечте я рвуся думой страстной.
Так пункт один, все к северу стремясь,
Указывает стрелкою компас.
СХСѴИИ.
Я вся горю; дрожит моя рука;
Разбита грудь; в душе одно страданье;
Не убивает горькая тоска,
Коль пережить минуту разставанья
В груди моей все сердце будет биться,
Я буду, вас любя, за вас молиться!"
CXCVIII.
Короною украшенный листок,
Для начертанья этих нежных строк;
Печатая письмо, она сдержала
Горючих слез нахлынувший поток.
Красивая печать изображала
С таким девизом: "Elle vous suit partout".
СХСИХ.
Вот первое Жуана приключенье,
Читатели! Теперь покину вас.
Со временем продолжу свой рассказ.
(Увы! толпы непостоянно мненье,--
Она капризна; ладить с ней подчас
Не легкий труд.) Коль вы довольны мною,
СС.
Я написать хочу двенадцать книг;
Моя поэма будет эпопея.
Не мало опишу в стихах моих
И королей не пощадит мой стих.
Беря во всем пример с певца Энея,
Геенну воспою. Свой труд назвав
Эпическим, как видите. я прав.
Все изложу я с соблюденьем правил,
Что Аристотель издал как закон.
Он на ноги поэтов часто ставил,
Но и глупцов не мало создал он.
А я в куплеты с рифмами влюблен.
Не в инструменте, а в артисте дело.
Мой план готов, - за труд примуся смело.
ССИИ.
И бардами эпических творений;
Я не пойду избитою тропой
И в этом я достоин предпочтенья.
Но не одною этою чертой
Разсказ их лжив с начала до конца;
Не лучше ль труд правдивого певца?
ССИИИ.
Что я правдив, не сомневайтесь в этом;
Не верите - к журналам и газетам
Вы обратитесь: им нельзя солгать.
Не раз и музыкантам, и поэтам
Жуана приходилось воспевать,
Как он погиб, похищен сатаною.
ССИѴ.
Когда б разстался с музой я своей
И к прозе обратился, я б оставил
Которыми себя бы я прославил,
Всех изумил бы смелостью идей.
Благодаря собранью этих правил,
Поэтам я открыл бы новый путь,--
ССѴ.
Верь в Мильтона и Попа! Без вниманья
Вордсворта, Соути, Кольриджа оставь!
Читать их вирши - просто наказанье;
Бороться с Краббом - тщетное старанье;
Чти Роджерса, а Кемпбеля не славь;
Хоть Мура сладострастьем дышит муза"
С ней не ищи греховного союза.
С поэтом Сотби сходства не ищи;
Из зависти не говори, что гадки
Его стихи; смотри, не клевещи!
(Есть дамы, что на это очень падки).
Коль на тебя посыплются нападки
За то, что не согласен ты со мной;
Смирись иль гнев ты испытаешь мой!
CCVII.
Я чужд. Покуда не задел я вас,
Не поднимайте шума. Если б стали
Поэму, безпристрастия держась,
Разсматривать, - такой упрек едва ли
Но все же я моралью строгой связан
И будет грех в конце труда наказан.
CCVIII.
Найдет ли кто, меня не ставя в грош,
Что план моей поэмы нехорош
И что мое безнравственно творенье,--
Духовному скажу я: это - ложь;
Но если одного с ним будет мненья
Скажу, что взгляд ошибочен такой.
ССИХ.
Нельзя не похвалить мои октавы,--
В них целый ворох нравственных идей;
(Кладут в лекарства сахар для детей).
Гоняся за эпическою славой,
Журналу "Brittisch" бабушки моей
Я взятку дал, чтоб заслужить хваленья
ССХ.
Издателю пришлось мне заплатить
Не мало. Мне, любезно отвечая,
Он обещал стихи мои хвалить.
А если станет он меня бранить,
Потоки меда жолчью заменяя,
И поднесет мне грозный приговор,--
Скажу ему, что он - презренный вор.
Благодаря "священному союзу",
Что заключил я, не боюся бед
И за свою не опасаюсь музу.
Мне до других изданий дела нет.
Протекцию искать других газет;
К тому ж от них напрасно ждать пощады,
Лишь только их не разделяешь взгляды.
CCXII.
Non ego hoc ferrem Calida juventa
Consule Planco. Приведенных слов
Вот смысл: когда путь жизненный, как лента,
Передо мной лежал и светлых снов
Далеко от меня, - и бодр, и смел,
Все отражать удары я умел.
CCXIII.
Теперь простилась молодость со мною;
Прожил еще я раннею весною
Все лето дней моих. Во мне остыл
Душевный жар; я сознаю с тоскою,
Что для борьбы уж не имею сил;
Теперь дошел я с жизнью до разсчета.
ССХИѴ.
Больное сердце вновь не оживет,--
Оно тоской глубокою объято;
Надежда улетела без возврата;
С цветов и я сбирал, как пчелы, мед.
Ужель в цветах нет больше аромата?
О, нет, все свеж и все душист цветок,
ССХѴ.
Я только сердцем жил, но без пощады
Его разбила жизнь. Прости любовь!
За муки от судьбы не жду награды.
Источником проклятий и отрады,
О, сердце! для меня не будешь вновь.
Мне опытность собою заменила
Рой светлых грез, но жизнь мне отравила.
ѴИ.
Прошла моя цветущая весна:
Ни женщины, ни девушки, ни вдовы
Не могут моего тревожить сна;
Не для меня святой любви оковы...
И должен обратиться к жизни новой...
Чтоб как нибудь еще грешить я мог,
Не выбрать ли мне скупость, как порок?
ССХѴИИ.
И что ж? - меня не манит жизни пир;
В душе одни тревоги и сомненья;
Я говорю, как Бэкона кумир:
"Неудержимо времени теченье".
Их воскресить я не имею власти!
Мой ум сгубили рифмы, сердце - страсти.
CCVIII.
Что слава? - жалкий звук, пустой обман.
Гора крута, а наверху туман.
Хоть часто смерть она несет с собою,
Не мало причиняя жгучих ран,--
За нею люди гонятся толпою..,
Негодный бюст или плохой портрет.
ССХИХ.
Когда ж в обман надежды не вводили?
Хеопс, гордяся славою своей,
Воздвигнул пирамиду-мавзолей.
Когда вошли в гробницу, даже пыли
От мумии не сохранилось в ней.
Возможно ль нам укрыться от забвенья,
CCXX.
Философа я все твержу слова:
"Где жизнь цветет, там для нея оковы
Готовит смерть. Мы, смертные, трава,
Хотя б могла явиться юность снова,
Все не утратит смерть свои права.
Будь благодарен, что не прожил хуже,
Молись, а свой карман держи потуже".
Милейший покупщик моих стихов,
Почтенный мой читатель, на прощанье
Тебе я руку жму без лишних слов!
Коль мы поймем друг друга - до свиданья;
Не дописать. Достоин подражанья
Такой пример; но, к горю твоему,
Не многие последуют ему.
ССХХИИ.
"Лети, мой труд! Под светлою звездою
Ты родился и принесешь мне честь;
Не скоро свет разстанется с тобою."
Коль Вордсворт стал понятен, если есть
Читатели у Соути, - с похвалою
Стихи в ковычках - Соути: это знайте,--
С моими их, прошу вас, не смешайте.